Фея

Отставить гневные возгласы о российском кино. Потому что Константин Хабенский всё делает лучше. Но в «Фее» работает не только он, его великолепная игра дополняет во всех смыслах необычный фильм.

Евгений Войгин — глава компании по разработке VR-игры «Коловрат». У него много денег и возможностей, однако столько же и проблем: после развода его дочь Маша перестала разговаривать, компания в трудном финансовом положении и выхода не предвидится. Всё меняется, когда Маша открывает дверь машины для Тани — активистки, актрисы, художницы — спасая её во время разгона акции. Кроме того, в городе происходит череда убийств: преступники снимают их на видео и выкладывают в сеть. Проблема в том, что в конце каждого ролика они показывают знак Коловрата — и тем самым привлекают внимание к игре, в том числе нежелательное.

Фильм идёт два с половиной часа, и это ощутимо влияет на восприятие. Есть очень длинные, откровенно даже затянутые сцены: например, Войгин будет просто в камеру читать древнеславянский текст, наверно, минуты четыре, не меньше. Зачем так много? Непонятно. Да и вообще первые полтора часа фильма — это этакое вступление, где выстраивается картина мира и зарождается более-менее понятный конфликт — потому что уж слишком хорошо всё. А вот дальше начинается что-то с оттенком драмы.

К «Фее», конечно, есть вопросы. Изображение российской реальности, с одной стороны, несколько утрировано, но в то же время актуально. Герои кажутся вполне верибельными (хотя директор компании, который угрожает сотрудникам увольнением вместо поддержки в случае провала продукта, — это «мощно»). При всём этом «Фея» неожиданно фильм о любви. С религиозными мотивами, отсылками с Тарковскому, «Андрею Рублёву» и реальному Рублёву. Кажется, в фильме затронули всё актуальное для России сейчас, иногда поверхностно, но всё же.

По итогу «Фею» лучше всего воспринимать как историю о человеке, который очень не хочет, но под влиянием внешних сил всё-таки меняется в лучшую сторону. Может быть он и не сильно вырос в моральном плане, но определённо переосмыслил некоторые свои поступки и решения.

Что касается главной героини, то Таня по ходу фильма первые пятнадцать минут раздражает, затем кажется странной, наивной, искренней и открытой. То есть, по сути, та самая «фея», но в атмосфере русреала. Своеобразная, неправильная, но своя.

В сюжете вроде как есть неожиданный поворот, но случается он за полчаса до конца и воспринимается очень спокойно. И даже после, казалось бы, краха всего, перед самым финалом, когда эмоции через край, и непонятно, кто что может сделать, развязка у «Феи» реалистически-прозаичная. Неважно, что случилось активистками, подружками Тани, как дела у Маши, что в итоге будет с собором, реставрацией которого заинтересовался Войгин в связи с тем, что герой его игры приходил туда в финале.

Зрителя одной фразой отсылают к началу, но только Евгений уже не тот. Преображение через страдание — та самая религиозная мысль, которую так хотел, наверно, донести режиссёр. Что же, у неё получилось своеобразное, но во многом сильное кино. Если, конечно, зритель готов осилить полтора часа, наполненных отсылками, религиозными мотивами, управляемыми галлюцинациями и своеобразным толкованием идеи реинкарнации.

LizardLiya