Монстро

За последние чуть больше месяца вышло два фильма-катастрофы, в которых сама катастрофа отодвинута на второй план. Речь, разумеется, о "Я — Легенде" и "Кловерфильде", в нашем прокате приобретшем имечко "Монстро". Обе эти картины весьма нетипичны для жанра. Драматизм в голливудских блокбастерах всегда носил поверхностный характер.

Cloverfield — это "Ведьма из Блэр" нового поколения, "вдохновленная событиями 11 сентября 2001 года". Пиарщики до премьеры трещали о перевороте, революции. Нет, конечно, до этого далеко, но что-то в этом заявлении есть. Трудно представить снятую на ручную домашнюю камеру комедию или детектив. Но вот триллер, катастрофу — еще как. Будем готовы к тому, что с подобными "ведьмаблэрскими" типами встречаться будем чаще.

История фильма запутана. Не потому, что так распорядилась судьба, а потому, что в продюсерах создатель сериала Lost Джей Джей Абрамс. Знакомые с этим сверхпопулярным телевизионным проектом лучше кого-либо понимают, как искусно некоторые киношники умеют заинтриговать, шокировать и перевернуть все с ног на голову, сбив всех с толку, но оставив в состоянии эйфории. У фильма нет как такового названия: "Монстро" есть отсебятина локализаторов, а "Кловерфильд" — просто название офиса Абрамса. Почти все факты, касавшиеся ленты, хранились в строжайшей тайне вплоть до успешной премьеры.

Весь фильм — это съемка с обычной видеокамеры. Главные герои были на вечеринке в тот момент, когда привычная жизнь разрушилась навсегда. Больше о сценарии — ни слова. Сюжет незатейлив, но в этой простоте заключены реализм и правдивость, без которых фильм превратился бы в трэш. То, что испытываешь, смотря эту пленку, похоже на то, как рассматривать чужие альбомные фотографии или смотреть чье-нибудь свадебное видео. За героев не только волнуешься — постепенно начинаешь воспринимать их не как персонажей, а как реальных людей. Неважно, какое положение в обществе они занимали до, ибо после — простые люди, спасающие тех, кто им дорог и себя в том числе, не больше чем букашки в сравнении с творящимся ужасом над ними, рядом с ними и под ними.

И совершенно неважно, что это за монстр крушит все вокруг, откуда взялся, почему, зачем. В той же степени неважно, что с ним будет, сколько людей выживет, а сколько будет съедено и переварено, разнесут Нью-Йорк к чертям или нет. Тревожит лишь один вопрос: смогут ли те, кто по другую сторону камеры, выжить в этом аду.

Потрясающий по своей глубине и проработке звук заменяет всякую привычную музыку. Мы так привыкли, что в победные моменты звучит что-то триумфальное, в ужасные — игра на нервах, то бишь на высоких нотках. Тут же только гул, шум, взрывы, завывания самого чудища. И крики, крики, бесконечный треп недо-оператора, готового вот-вот наложить в штаны.

Кучка выживающих. Они постоянно бегут — и трясущаяся камера, бросаемая вправо-влево, заставляет переживать их эмоции… Оттого только сильнее воспринимаешь финал, логичный и проникновенный до глубины души.

"I had a good day"

Берлинский Gosha