Обзор The Life and Suffering of Sir Brante

Младенец Бранте был рожден в семье дворянина мантии, судьи Роберта Бранте и простолюдинки Лидии, почему и не мог наследовать титул. Ибо в Блаженной империи Аркнов одни дворяне меча обладали правом подобного, дворянство же мантии было именным и даровалось исключительно за службу. Младенцу Бранте еще повезло родиться у отца, который располагал возможностями отослать сына в Столичный университет, что в дальнейшем открывало перед ним широкие перспективы. Многие были лишены и этого. Так, Лидии и ее дочери от первого брака Глории даже фамилию Бранте взять не позволял закон. Ибо в Империи вот уже как тысячу лет, со времен дарования своих заповедей божественными Близнецами, Старшим и Младшим, порядок жизни каждого был установлен исходя из его Удела. Простолюдинам надлежало работать в поте лица своего и страдать, дворянам — сражаться, управлять и творить, священникам — толковать волю Близнецов. Были еще и Аркны — люди голубых кровей, аристократия изначальная, по рождению верховные владыки Империи. Сильно изменилось общество за тысячу лет. Простолюдины давно уже не ходили в рабах у господ. Многие из них владели капиталами, на многих держалась промышленность в городах. Но порядок жизни по Уделам не изменился. И поныне свое первое причастие дворяне меча получали, чинно вставая со скамеек и целуя оружие, простолюдины же — стоя на коленях на полу из грубых досок, под ударом кнута, — под сводами одного и того же храма.

На либеральном Юге, в Анизотти, свет увидел младенец Бранте. Здесь простолюдины даже имели право голоса в отдельных правительственных учреждениях. Здесь же стремительно набирала популярность Новая вера — в отличие от старой, ее проповедники, среди них и высшие иерархи, утверждали, что не Близнецы установили Уделы, но первые их толкователи, и что давно пора пересмотреть само понятие Удел.

До поры до времени Бранте не было до всего до этого дела. Его детский мирок состоял из игр с сестрой и братом, домашних уроков, семейного тепла, пустяковых личных секретов. Но и ему довелось соприкоснуться с суровой реальностью, и очень рано. Его брат Стефан, сын Бранте от первого брака, был рожден от дворянки, почему и считался единственным прямым наследником рода и этим спесиво гордился. Он чуть не шпынял Глорию, мальчика же Бранте пробовал на излом и брал «на слабо». Через подобные обстоятельства и определялся характер Бранте: трусливо уступить или отстоять свое грубой силой, или попробовать договориться, или льстиво заискивать. Встать на сторону милой своевольной сестры, которой матушка все уши прожужжала словесами о смиренном ее Уделе, — или подлизаться к Стефану, устроив ей подлянку под шумок.

Когда в Анизотти вернулся дед Грегор Бранте, высокомерный господин, до крайности недовольный браком сына с Лидией, мальчик Бранте мог покорно выслушать его нотации с порога — а мог и надерзить. Он надерзил — и дед ударил его так, что мальчик Бранте умер. Пережил свою первую малую смерть — и мистическое откровение. Ибо в этом мире прежде Смерти истинной суждено пройти через три малые смерти — впрочем, истинной смертью могли покарать и за преступление. На первом своем причастии он мог послушно снести удар плетью — а мог с вызовом поцеловать меч, против всяких правил. Он поцеловал — и это стало Событием, одним из тех, которые влияют на дальнейшую судьбу и предвосхищают события другие: те, которые без данного знакового События не состоялись бы. Он волен был выбирать — в детстве и отрочестве почти что всегда, легко и не задумываясь, редко стесненный в своем выборе какими-либо ограничениями.

Наступила юность, и он уехал в Столичный университет. Там надлежало ему судьбоносно решить, следовать ли путем судьи и дворянина мантии или же стать священником, приблизиться к постижению замысла Близнецов, о чем ему было видение во время его первой малой смерти. Но сильные мира сего, консерваторы и либералы, плели свои интриги. В один из дней войска влиятельного Аркна, недовольного уступками простолюдинам со стороны Императора, перекрыли подъезды к Университету. Толпа наседала — и в ней Бранте разглядел Софью, бывшую соседскую девчонку и беглую магичку, которая ныне шла во главе крайних радикалов, отвергавших Уделы. Захлестнул порыв — бросить всё, примкнуть к ней и бороться за новую Империю. Но будущая жизнь пронеслась перед глазами. Вот Софья ради правого дела идет на сотрудничество с Тайной Канцелярией, вот сдает, чтобы быть вне подозрений, соратников. Вот он сам — шпион под прикрытием личной типографии в Анизотти; вот он входит в сговор с промышленниками против Империи и в сговор с бургомистром против Канцелярии. Всегда на грани провала, в паутине шпионской сети.

Тогда студенты отстояли Университет и свое право заслужить дворянство мантии. Бранте же пошел по пути священника. И не только потому, что чувствовал в этом свое предназначение. Еще он твердо знал: несмотря на светский характер власти, слишком многое в Империи завязано на древних религиозных догмах, знал: свет обновленного государства воссияет от священного Белого Древа. Он вернулся домой Инквизитором.

За последующие восемь лет он сполна вкусил от горечи взрослой жизни. Все реже и реже он мог поступать не считаясь с обстоятельствами, все чаще и чаще приходилось обдумывать, как на костяшках счётов, каждый шаг наперед, многим жертвуя. Действовать вопреки той роли, которую он бы хотел на себя примерить. Где-то осуществить желаемое мешали уже произошедшие с ним события, где-то — не самые лучшие отношения с важными здесь и сейчас людьми. Где-то ему недоставало сил или красноречия, или доблести, или познаний в теологии, или умения плести интриги. А где-то — он сам считал за лучшее попридержать коней, даже если решение кому-нибудь потрафить и сулило свои преимущества. А еще оставалась семья.

Стефан и отчасти отец, связанные Рекой крови с давно покойным Грегором Бранте, грезили мечтой деда — добиться дворянства меча. Глория грезила свободой и тем, чтобы стать законной Бранте. Мать тихо умирала. Еще один брат, Натан, терял себя и спивался. Инквизитору Бранте приходилось принимать тяжелые решения, невидимыми путами связанные и с его делом в миру, где он тайком поддерживал, вместо того чтобы преследовать, нововеров. Воспользоваться положением отца-судьи в личных целях, даже если это ударит по репутации всей семьи? Взять сторону Стефана и помочь ему уговорить сестру выйти замуж за дворянина, даже если это подорвет семейное единство? А может, злоупотребить своей должностью и так подправить семейный бюджет? Не все зависело от него, тем более что и благосостояние провинции, и расклад политических сил в ней, и баланс между староверами и нововерами — всё это менялось стремительно, как на качелях.

И вот пришел день, когда ничто уже не могло оставаться таким, как прежде. Бранте и сам, зачастую невольно, поучаствовал в подготовке этого дня. Началось Восстание. Самые разные партии и группировки кроваво схлестнулись в своем видении будущего Империи. Одни хотели всего лишь статуса Вольного города для Анизотти, другие — равенства прав всех Уделов, третьи — и вовсе ликвидации дворянского сословия. Сторонники последних, под предводительством Софьи, быстро набирали вес. Бранте осознавал: к ночи того же дня все решится, и единственная возможность предотвратить резню — самому возглавить бунт. Вопреки воле отца, Бранте сумел вывезти семью из города, сам же стал лихорадочно носиться от сборища к сборищу. Никакого плана, все происходило стремительно и сумбурно. Требовалось заручиться поддержкой то дворян, то духовенства, то простолюдинов, то спасти от расправы старого влиятельного знакомого. К ночи Бранте, как ему представлялось, собрал достаточно сил. Но пожар Восстания разгорелся настолько, что он оказался слишком умеренным для того, чтобы стать новым его вожаком. В переводе на язык точной математики это значило, что уровень противостояния оказался на одну единицу выше, чем требовалось для того, чтобы перехватить инициативу. Бранте оставалось или бежать, или, предав свои лучшие идеалы, пойти на истинную смерть в надежде, что правительственные войска за время, выигранное его мятежом в тылу радикалов, установят контроль над городом. Он смалодушничал. Анизотти потонул в крови. А бывший Инквизитор Бранте еще долго скитался по Империи, в которой настали смутные времена. В свой час отправился на Суд Близнецов. Но и там не нашел ответа на вопрос, мучавший его всю жизнь: что именно — он сам, провидение или слепая судьба — управляли его поступками.

Таковыми запомнились жизнь и страдания сэра Бранте.

Радости:

• Глубокая история с гностическим подтекстом
• Проработанный мир и персонажи
• Приятный интерфейс
• Картинка в стиле гравюры
• Реиграбельно

Гадости:

• Возможность свободного выбора во второй половине игры резко ограничена
• Местами суховатый язык повествования

Оценка: 8,0

Вывод:

Судя по отзывам, основная претензия к игре — ее метаморфоза в «калькулятор» после третьей главы. Отыгрышу роли в классическом понимании это действительно мешает. Но таковой в The Life and Suffering of Sir Brante и не заявлялся. Зато проект отлично способен в увлекательной форме протестировать характер играющего. Настолько, что впору говорить о прохождении истинном, самом первом, и всех последующих — представляющих интерес скорее с той точки зрения, чтобы по-разному взглянуть на ключевые события и хитросплетения судеб персонажей.

U$D