Миазмы

Существует два мира: Мир и не’Мир. Вернее, это только для людей Мира не’Мир — не’Мир, не’Людьми населенный. Эти последние Мир предпочитают называть как раз не’Миром, свой же мир для них — над’Мир. Но тут встает вопрос об обоюдном положении всех этих миров в пространстве и, возможно, во времени. Ведь есть еще и пре’Мир, и пост’Мир, и меж’Мир, и дез’Мир — о котором известно одно то, что прежде уже познанное там прочно забыто. Впрочем, до их нам нет особого дела. Нам бы с этим амбивалентным мировым двуединством сперва разобраться. А вот помогут ли нам в этом «Миазмы» румына Флавиуса Арделяна — уже вопрос.

АСТ снова запихало неформатное условно фэнтези в свою серию «Шедевры фэнтези» — и снова село в лужу. Ведь в «Шедеврах» выходит в основном фэнтези темное, а постоянный читатель такового от «Миазмов» придет разве что в недоумение. Таким внежанровым альбиносам да свой «Сломанный миф», эту недавно реанимированную Эксмо серию. Но та вроде как для авторов русскоязычных, за зарубежными же — серии уже раскрученные. Ну, как есть.

Зачнем же мы хроники двумирья с вещей попроще: повесть «Скырба святого…» по объему занимает аккурат четверть книги и представляет собой эдакое житие святого Тауша. Того, который жмуриков на тот свет провожает, обвязывая вокруг правой их руки красный шнурок, его же — вытягивает из собственного пупка. Трижды он Мир покидал, на время исчезая неведомо куда, — и трижды в Мир возвращался, наделенный новыми чудесными способностями. Об этом, и о многом другом, как то: крысолюдах, разоривших обитель Тауша и наставника его Мошу-Таче, трактире наслаждений, населенных девицами-монстрами, Лысой Долине, что лежала на пути в Мандрагору (она же град Альрауна), поведал одному своему попутчику скелет Бартоломеус Костяной Кулак. Платой же взял — мясо с костей незадачливого своего слушателя. Такие вот карпатские побасенки, и пусть экстремальный хоррор узнает свое место.

Роман «Пузырь…» — явление уже другое. Автор как будто вдохновлялся декадансом высокого модерна, получилось соответствующе: сюжетно рыхло, образно содержательно. Юный зодчий создает объекты, что нарушают все законы евклидовой геометрии: зашел в одном месте – моментально вышел в другом. Будущие святые в Розовой Башне предвкушают трупное прикосновение Королевы Копролитов, последовательно проходя ступени своего посвящения, оно же — приближение к полному телесному разложению. Их миссия высока: разложившись (в ванной, откуда в свой черед заботливый служивый выдернет пробку), перетечь в не’Мир, а уже там — воплотиться заново. Находить таких вот скелетов, как знакомец Бартоломеус, и безобразничать с ним по дорогам да весям: устраивать проходы из над’Мира в не’Мир для славного воинского вторжения. Средство для этого под стать самой их святости: измазывать свежим дерьмом попавшиеся под руку постройки и просто деревья. Но что рассуждать о средствах, когда конечная цель Великого Плана — поднять из-под над’Мира Мать-богиню, Великую Лярву. Мешают же им — рассказывая истории и разрушая тем самым проходы — подобные Таушу, из Храма Искателей Ключей: вечно обновляясь, историями они перетекают и из старых негодных своих тел в юные и здоровые.

Здесь надо бы сделать отступление и честно сказать: «Миазмы» с их «18+» (кто ж спорит) — по части всяческих тошнотворных описаний и рядом не стояли с типичными современными образчиками да того же темного фэнтези. Да, эффектно, но — редко. Задачи разводить чернуху у автора явно и точно нет. Зато описание комнаты-карцера, где без пяти минут святую заваливают сдохшими склизкими животными, наставляя при этом («Созерцай смерть!») — всяко даст форы смакованию мясного побоища. Верно, еще и поэтому концовка, где Арделяну вдруг взбрело примериться к канонам, — читается просто скучновато. Столкнулись две армии в облаках (это над’Люди над’Мира, поднявшись, вторглись в не’Мир), а оказалось — пустое все это. Тем более что среди защитников Альрауны (он же град Мандрагора) — передовой отряд незримых бойцов-призраков. Нет, совсем не его это, Арделяна — динамичные сцены, его оружие — в экспрессии грубо реалистичных мазков.

И, вероятно понимая это, он вдруг решает разъяснить читателю кой-чего про Скырбу, возможно что и заделом на будущее. Но зачем-то делает это сноской, точно маргиналию на странице не им написанной книги. Де, одни понимают скырбу как состояние кататоническое, другие же — как синоним души (скорее уж нуса-духа, если вспомнить греков). Занятно, конечно, но об этом к тому времени всякий приличный декадент и сам должен бы догадаться.

Остается всё ж Великая Лярва, которую надо бы показать. Мать миров с девятью утробами с девятью мирами с девятью утробами, и так далее в бесконечной прогрессии. Червь-победитель. Созидание и разрушение миров. Вероятно, как-то связанное с вирусом мифогена, про который писатель в конце тоже зачем-то и путано задвигает. Ну и ладно: если про какой-нибудь меж’Мир пополнение «Миазмов» будет столь же изощренным по части эстетически отвратительного, возражать не будем. «Ибо внушенное созерцание есть луч тьмы» (мистик Иоанн Креста). И тогда Скырбой окажется шельт по Даниилу Андрееву.

U$D